Книга Хозяйка книжной лавки на площади Трав  - Эрик де Кермель

Я много сделала для воспитания своих детей. И думала, что мы растили их похожим образом, хотя одна была девочкой, а другой мальчиком. Это, как говорят, «королевский выбор».

На самом деле у каждого ребенка собственная судьба и своя личность, которая мало зависит от того, что мы пытаемся в него вложить. Он волен принять что-то или отвергнуть, и порой бывает трудно понять, почему у тебя возникает впечатление, что с одним из них ты потерпел неудачу там, где добился успеха с другим.

Быть родителями – великая школа смирения, и, обучаясь в ней, нужно понимать буквально и принимать смысл слов поэта Халиля Джебрана: «Ваши дети – не дети вам. Они сыновья и дочери тоски жизни по самой себе».

Если родитель признает, что «успешно» воспитывать ребенка – это прежде всего позволять ему свободно выбирать его собственный путь к счастью, значит, в их отношениях начинается новый важный этап, когда многое становится на свои места.

Сегодня у меня с Гийомом и Элизой почти противоположные типы отношений. Мой сын предупредителен и деликатно заботлив со своей матерью, а Элиза отвечает постоянными ссорами со мной и не упускает ни одного случая вспылить и гневно наброситься на меня, словно знает все о жизни лучше всех. Когда подобное делается с высоты двадцати лет, это просто невыносимо!

Говорят, что сыновьям нужно символически убивать своих отцов, а дочерям – соперничать с матерями.

Я не могу считать вполне справедливым, что Натану не приходится всерьез страдать от нашего сына, а у меня с Элизой взрывные отношения.

Натан часто должен мне напоминать, что взрослая в этой паре я, а значит, должна перестать ссориться с ней как с одноклассницей.

Я хорошо знаю, что однажды ситуация изменится, но, пока я жду, сильно страдаю из-за нее.

Разумеется, моя маленькая история ничего не значит по сравнению с тем, что пережила мать Тарика.

В конце концов я сумела уснуть, представляя себе женщину с каймой вокруг губ, как у ее сына, смуглую, с ласковым и печальным взглядом – таким, который можно увидеть у женщин, чьи лица нам показывают в репортажах из зон конфликтов.

Именно о матери Тарика я думала, выбирая для него третью книгу, – и выбрала «Замок моей матери» Паньоля.

– Здравствуйте, Тарик; привет, Гийом! Сегодня мы полностью сменим атмосферу. Когда Паньоль писал эту книгу, он говорил, что создал ее, чтобы рассказать маленьким девочкам, как будущие сыновья станут любить их когда-нибудь. Я хотела бы прочитать вам «Замок моей матери», думая о маме Тарика, которая, может быть, где-то ждет любви своего сына.

В конце книги, когда Паньоль рассказывает, как маленький Поль крепко держится за руку отца, идя за гробом своей матери, я увидела, что белая повязка на глазах Тарика намокла.

Тарик плакал. Его губы шевельнулись.

– Ее звали Наима… мою мать…

Я ничего не сказала. Я просто взяла его за руку, как мать своего больного ребенка.

Выйдя из палаты, я рассказала о случившемся Камилле.

Тарик вернулся. Он слышит, он может говорить. Он жив.

На следующий день я решила отправиться в Арль, в издательство «Акт Сюд».

Оно пригласило хозяев книжных магазинов на презентацию новинок, которые будут указаны в каталоге поступлений.

От Юзеса до Арля час езды.

Я редко откликаюсь на приглашения издателей, но всегда принимаю их представителей, которые помогают мне познакомиться с каталогом новинок.

Но в этот раз был другой случай: в Арле жила Элиза, и я хотела увидеть свою дочь.

– Алло!

– Элиза, это Натали!

– Натали?

– Ну, мама!

– Но почему ты назвалась по имени?

– Не знаю… Я тебя ни от чего не отвлекаю?

– Нет… То есть… немножко. Я на фотосъемке.

– Ох… Извини меня.

– Хорошо, извиняю. Что ты хотела?

– Завтра я буду в Арле: еду в «Акт Сюд», и мы могли бы позавтракать вместе?

– Ну… я не знаю. У меня завтра полно дел. Дай подумать, я пришлю тебе ответ эсэмэской.

– Хорошо. Целую тебя.

– О'кей. Я тебя тоже целую.

– Элиза!

– Что?

– Я буду очень рада, если мы сможем завтра встретиться.

– Да, да, я поняла. Я тебе сообщу.

Я очнулась и поняла, что держу телефон в руке и смотрю на него как на волшебную лампу Аладдина, из которой может появиться Элиза.

Но никто не появился.

В тот вечер Натана не было дома. По телефону он тоже был недоступен. До самой ночи ни одно входящее СМС-сообщение не заставило просигналить мой телефон, и я легла спать, чувствуя себя почти одинокой.

На следующее утро я получила сообщение от Элизы: «Скажи мне, где ты будешь в двенадцать дня. Я попытаюсь прийти к тебе».

Я была разочарована и немного обижена таким холодным откликом и ничего не ответила.

Издательство «Акт Сюд», находится на набережной Роны, в квартале Межан.

Издательский комплекс постепенно включил в свой состав разнородные постройки и объединил их, связав террасами, узкими переходами или лестницами из нескольких ступеней, которые позволяют подняться или спуститься от одного здания к другому.

Издательству также принадлежит бывшая часовня; теперь в ней проводят выставки, а когда-то здесь хранились тюки шерсти камаргских овец.

У подножия главного здания стоит очень хороший книжный магазин; в нем выставлена вся продукция «Акт Сюд», но также и множество книг других издательств.

Войдя в него, я почувствовала себя как ребенок во дворце из леденцов.

Есть люди, при встрече с которыми ты чувствуешь, что тебя поняли еще до того, как ты понял себя сам. Как будто между вами возникает связь на каком-то уровне, где уже не пользуются словами.

Именно это чувство я испытала в том книжном магазине. Я никогда не бывала в нем раньше, но интуитивно точно знала, где нахожусь и с кем.

Я заметила у них план раскладки книг, еще не выставленных на продажу. Я могла бы с закрытыми глазами сказать, какие авторы будут соседями на столиках, чьи книги получат право лежать на пюпитрах и чьи сочинения я никогда здесь не найду.

Я была у кого-то другого, но при этом была полностью у себя.

Я стояла среди стеллажей – и вдруг увидела Элизу. Она шла ко мне с большим листом ватмана под мышкой.

– Здравствуй, мама. Мне очень жаль, но я сюда только заглянула по пути.

– Вот как… Действительно, жаль. Я хотела тебе сказать…

– Да, но я правда не могу остаться. Но я тебе кое-что принесла.

Элиза протянула мне свой лист ватмана. Я была немного разочарована и огорчена. Я хотела иметь больше времени – то время, пока продолжается завтрак. Но она решила иначе. У меня не было приготовлено ничего конкретного, чтобы сказать ей, но я хотела ей многое рассказать. Я хотела поговорить с ней о Тарике, но еще и о Лейле, о Жаке и обо всем, что я чувствовала, думая о ней. В этот раз разговора не будет.